В современном богословии, к сожалению, все сильнее намечается тенденция возрождать к жизни некоторые богословские мнения, которые хотя и высказывались отдельными Святыми Отцами, но тем не менее не были приняты Церковью. В оправдание такому подходу приводится католическая теория о так называемых теологуменах (частных богословских мнениях), согласно которой имеет право на жизнь любое утверждение, если только оно было высказано святым. Раз этого утверждения придерживался человек святой, то оно является лишь его частным взглядом, но никак не ошибкой, и любой христианин имеет право его разделять. С другой стороны, некоторые верующие считают кощунственной даже саму мысль о возможности ошибок в святоотеческих творениях. Поэтому нелишне будет узнать отношение Церкви и самих Отцов к этому вопросу.
Наиболее четко отношение Церкви к этой проблеме выразил преп. Варсонуфий Великий, отвечая на вопрос одного из монахов своей обители, заданный по поводу отдельных аспектов учения свт. Григория Нисского. Сам преподобный при этом открывает и подчеркивает, что говорит по особому откровению, полученному им от Бога. Это заставляет исключить в данном случае возможность ошибки. Итак, давайте обратимся к книге «Преподобных отцев Варсануфия Великаго и Иоанна руководство к духовной жизни в ответах на вопрошения учеников»:
«Вопрос 610. …Св. Григорий Нисский… говорит, что мучение будет смягчено и окончится. Итак, скажи, Отец мой, почему такой человек не говорит справедливо, как прилично было бы мужу Святому, сподобившемуся беседовать по внушению Духа Святаго. Также и о рае некоторые Отцы и учители несогласны между собою… И в других главах Писания можно найти некоторое разногласие. Просим тебя, Владыко, объясни нам сие…
Ответ Варсануфия. …Итак послушайте, что Бог открыл мне, за три дня до того, как вы написали мне свой вопрос… Не думайте, чтобы люди, хотя и святые, могли совершенно постигнуть все глубины Божии; ибо Апостол говорит: отчасти разумеваем и отчасти пророчествуем (1 Кор., 13,9)… Святые, сделавшись учителями, или сами собою, или принуждаемые к тому другими людьми, весьма преуспели, превзошли своих учителей и, получив утверждение свыше, изложили новое учение, но вместе с тем сохранили и то, что приняли от прежних учителей своих, т.е. учение неправое. Преуспев впоследствии и сделавшись учителями духовными, они не помолились Богу, чтобы Он открыл им относительно первых их учителей: Духом ли Святым внушено было то, что они им преподали, но, почитая их премудрыми и разумными, не исследовали их слов; и таким образом мнения учителей их перемешались с их собственным учением, и Святые сии говорили иногда то, чему научились от своих учителей, иногда же то, что здраво постигали собственным умом; впоследствии же и те и другие слова приписаны были им. Принимая от других, преуспев и сделавшись лучшими, Святые Духом Святым говорили то, что вверялось им с утверждением от Него; говорили и то, что им было преподано прежними учителями их, не исследывая слов их, тогда как им должно было исследовать оные, и через молитву к Богу и вопрошения просвещенных Духом удостовериться, справедливы ли они. Таким образом перемешались учения, и все, что говорили сии Святые мужи, их имени приписывалось. Итак, когда слышишь, что кто-либо из них говорит о себе, что он от Духа Святаго слышанное поведает, то сие несомненно, и мы должны тому верить. Если же Святый муж и говорит о вышеупомянутых мнениях, то не найдешь, чтобы он подтверждал слова свои, как бы имел утверждение свыше, но они проистекли из учения прежних его учителей, и он, доверяя знанию и премудрости их, не вопрошал Бога, истинно ли сие…
Вопрос 611. …Почему Бог попустил таким мужам иметь неправильные мнения, хотя они не просили о сем разумении; но почему не дано оно им туне для отвращения вреда, который могут получить впоследствии читающие? – Ибо хотя они сами и не преткнулись ни в правой вере, ни в добродетели, но подобные мне, слабые и нерадивые, веря им несомненно, легко могут получить чрез то вред, в неведении сказанного вами, что и Святые не могли постигнуть всех таинств и что они не помолились Богу об удостоверении, справедливы ли оныя мнения, или нет…
Ответ: Бог не оставил таких мужей в заблуждении, потому что тот оставляет другого в заблуждении, кого спрашивают о пути, но он не говорит истины. Святые же не вопрошали Бога о сем, чтобы узнать от Него истину. Если же говоришь, почему Бог благодатию Своею не воспрепятствовал им в том для пользы других, которые впоследствии будут читать их писания, то можешь сказать и о всяком грешнике: почему Бог не воспрепятствовал ему Своею благодатью, когда знал, что он грехами своими соблазнит многих, и многие получат через него вред. В таком случае и жизнь человеческая будет уже не свободная, но подверженная насилию. И кто может воспрепятствовать Богу спасти таким образом всякого человека? Что же, разве в Писании не находятся такие изречения, о которые претыкаются неведающие и неразумеющие духовного смысла Писания? Итак, должны ли мы сказать, почему Бог не открыл всем духовного смысла Писания, чтобы люди не получали вреда, но предоставил Святым, бывшим в различные времена, труд изъяснить нужное? Для того-то и постановлены учителя и истолкователи, как говорит Апостол (1 Кор., 12,28; 30)… Как Господь явил нам путь жизни через Пророков и Апостолов, хотя каждый из них говорил частно, и Бог не вещал исключительно чрез одного из них, а оставленное одним по воле Божией сказано другим, так творил Бог и со Святыми, после них бывшими: о чем одни говорят сомнительно, то истолковывают следующие за ними, чтобы Бог всегда прославлялся чрез Святых Своих».
Подобное отношение к этому вопросу мы находим и у других Св. Отцов. Так, преп. Иоанн Кассиан Римлянин, говоря о книгах бл.Августина, замечает: «Даже у весьма ученых мужей есть то, что можно рассматривать, подвергая сомнению» (цит. по Иером. Серафим (Роуз). Вкус истинного православия. М., 1995, стр.31).
Святой патриарх Фотий также дает православную оценку ошибочным мнениям, встречающимся у Святых Отцов: «Мало ли было затруднительных положений, которые вынуждали многих Отцов частью выражаться не точно, частью говорить по применению к обстоятельствам при нападении врагов, а иное и по человеческому неведению, которому подпадали и они? Если иные и говорили не точно, или по неизвестной для нас причине даже уклонились от прямого пути, но исследований не было и никто не вызывал их к дознанию истины, — мы оставляем их в числе отцов, точно также, как бы они и не говорили того, частью за знаменитость их жизни и славу добродетелей, частью за непорочность веры их в прочих отношениях; но не следуем тем словам их, где погрешили они» (Цит. по Архиеп. Филарет (Гумилевский). Историческое учение об Отцах Церкви, Св.-Троицкая Сергиева Лавра, 1996, т.3, стр.334).
Сам Блаженный Августин, который, несмотря на исповедание им ряда неприемлемых для православного сознания идей, тем не менее безусловно принадлежит к лику святых (его память празднуется 15 июня ст. ст.), в заключение своей книги «О Троице» писал: «Господи, Боже Единый, Боже Троице, то, что я сказал в этой книге от Тебя, пусть это будет принято как Твое; если же что-то я сказал от себя, то да простишь меня Ты, и те, кто Твои» (Иером. Серафим (Роуз), цит. соч., стр.39).
Святой Марк Эфесский, говоря во «Втором слове об очистительном огне» по поводу тех ошибок, которые имеются в учении свт. Григория Нисского, отмечает: «Большая разница между сказанным в канонических писаниях и предании Церкви, и тем, что было отдельным из учителей частным образом написано или даже учением его; так – первому, как преданному Богом, мы должны веровать…, а второму – мы не должны безусловно веровать или принимать без исследовния. Ибо возможно, что кто-нибудь и учителем является, а все же не все говорит совершенно правильно. Ибо какая нужда была бы Отцам во Вселенских Соборах, если бы каждый из них не мог ни в чем отступить от истины. В этом, в известной мере, поскользнулись Дионисий, епископ Александрийский и Григорий Чудотворец; хотя один из них понес мученический венец, а другого самое наименование довлеет для хвалы» (Архим. Амвросий (Погодин), Святой Марк Эфесский и Флорентийская Уния. «Сирин», 1994, стр.128).
Святитель Василий Великий говорит о сщмч. Дионисии Александрийском (память 5 октября ст. ст.) так: «Я не восхищаюсь всем тем, что написано сим мужем; а есть нечто, что и совершенно не одобряю. Ибо, быть может, это был он,… кто первый дал семена … нечестию аномейскому. Причина же сего, думаю, не дурная направленность души, но – горячее желание противостать Савеллию» (Архим. Амвросий (Погодин), указ. соч., стр. 128).
Более того, ошибались даже Соборы, чьи решения признаны каноническими. Так, например, 16-е правило Шестого Вселенского Собора исправляет ошибку, допущенную в 15-м правиле Святого Поместного Неокесарийского Собора. Отцы Неокесарийского Собора постановили, что в любом, даже очень большом городе, не должно быть более семи диаконов, ссылаясь при этом на книгу Деяний Апостольских. Отцы же Шестого Вселенского Собора поправили их, говоря, что служение тех диаконов относилось к потребностям трапез, а не к Таинствам, и поэтому к диаконам-священнослужителям не должно применяться численное ограничение (См. Книгу Правил, а также указ. соч. архим. Амвросия, стр.28).
Таким образом, учение Церкви по этому вопросу говорит вполне однозначно, что мы должны сверять наши взгляды не с мнением одного или даже нескольких уважаемых Отцов, но с соборным преданием всей Церкви. Если же мы не должны слепо принимать все святоотеческие высказывания, относящиеся к вопросам догматическим, то есть безусловно важным для нашего спасения, то уж тем более мы не имеем права возводить в ранг истины те, ныне устаревшие, но общепринятые во времена того или иного Отца сведения из географии, медицины, естествознания и прочих наук только на том основании, что они встречаются в святоотеческих творениях. Ведь Св. Отцы использовали научные данные своего времени не ради того, чтобы подтвердить или опровергнуть их, но чтобы с их помощью привести людей к размышлению о Боге, о Его свойствах и действиях в мире, и тем самым дать им духовную пользу. «У меня одна цель – все обращать в назидание Церкви,» – писал свт. Василий Великий (Беседы на Шестоднев, т.1, стр. 132). «Исследование о сущности каждого существа, или подпадающего нашему умозрению, или подлежащего нашим чувствам,… ни мало не послужит к назиданию Церкви» (там же, стр.13-14.).
Поэтому в этих случаях Отцы, конечно же, не молились Богу, чтобы Тот открыл им истинность или ложность тех или иных научных положений (см. выше слова преп. Варсануфия Великого), а просто брали те утверждения, которые в их время казались несомненными. Например, тот же свт. Василий Великий в своих «Беседах на Шестоднев» говорит: «Некоторые заметили даже, что срубленные и обожженные сосны превращались в дубы» (стр. 88); «Кто же сомневается об эфире, что он не огнен, и не в раскаленном состоянии?» (стр. 53); «Что воспрепятствовало бы Чермному (Красному) морю наводнить собою весь Египет, который в сравнении с ним составляет впадину?… Египет ниже Чермного моря…» (стр. 65-66); «Огонь… совокупно занял все надземное пространство» (стр. 67-68); «Каждая стихия, вследствие общего качества, соединяется со смежной к ней стихией, а вследствие общения в сродном, соединяется и с противоположной. Например, земля, будучи суха и холодна, соединяется с водой по сродству холодности, а чрез воду соединяется с воздухом, потому что вода, поставленная в средине между землей и воздухом,… прикасается… холодностью к земле, а влажностью к воздуху» (стр. 71). Преподобный Иоанн Дамаскин, описывая в «Точном изложении Православной веры» научные данные, обычно предваряет их словами «говорят, что…». Однако же и он утверждает, что «кометы – некоторые знамения, объявляющие о смерти царей» (стр. 62 [134] ); «всех ветров – двенадцать» (стр. 66 [138] ). Также он принимает и учение Аристотеля о четырех стихиях. Естественно, ни один человек в настоящее время этих мнений не разделяет.
Объяснение свт. Григорием Нисским физиологии сна тоже является устаревшим. Никто теперь всерьез не будет говорить, что «когда внутри от естественной теплоты воскипает пища, пары… собираются в объемах головы наподобие дыма, просачивающегося в стенные щели. Потому, испаряясь оттуда через каналы чувственных способностей, расходятся по телу, причем неизбежно останавливается чувство, оттесненное проходом этих паров» (Св. Григорий Нисский. Об устроении человека. СПб., 1995, стр. 40).
И, безусловно, нельзя требовать от христианина, почитающего Св. Отцов, признания реальности существования птицы Феникс, о которой повествует выдающийся Отец Церкви рубежа I-II вв. сщмч. Климент Римский: «Около Аравии есть… птица, которая называется Феникс. Она рождается только одна и живет по пяти сот лет. Приближаясь к своему разрушению смертному, она… делает себе гнездо, в которое, по исполнении своего времени, входит и умирает. Из согнивающего же тела рождается червь, который, питаясь влагою умершего животного, оперяется» (I Посл. к Коринфянам, гл. XXV. Писания мужей апостольских, Рига, 1994, стр.128). О той же птице говорит и Тертуллиан.
Можно привести и еще не один десяток подобных цитат, но цель данной работы – не поразить читателя их количеством, а лишь подтвердить необходимость трезвого подхода к изучению святоотеческого наследия. Каждый христианин обязан уметь отделять в творениях Отцов пшеницу горнего знания от плевел дольнего мира. Это ни в коей мере не умаляет нашего благоговения перед самими Отцами, ибо наша Церковь устами великого богослова свт. Фотия Константинопольского призывает «не принимать как учение то, в чем они (Св. Отцы) заблуждались, но лобызать человеков» (В. М. Лурье. Послесловие к книге св. Григория Нисского «Об устроении человека», стр. 174).
